Евгений Червоненко: «Это ниже моего достоинства — лоббировать что-то себе»
В.Петрасюк
2000, 18-24.03.05
У каждого человека есть своя скорость ехать и жить. Я еду и живу на своей скорости. Для меня автоспорт — это побыть пару часов самим собой. С людьми, которым ничего от меня не надо, для которых я тот Женя, с кем они выигрывали и который придумал первую в СССР профессиональную команду. Знаете, тут нет той энергетики ненависти, которая есть в бюрократии, где все от тебя что-то хотят и с каждым надо найти баланс. Депутаты требуют, а отказать тяжело, иначе они не проголос... В общем, от этой ярмарки нужно отдыхать.
В прошлый уикенд министр транспорта принимал на автодроме. Нет, это было не на знаменитой киевской «Чайке». Разыскать небольшую, совершенно невидимую под снегом, раллийную трассу в Феофании (столичная околица) оказалось непросто — даже не все жители близлежащих домов знали об этом объекте и могли указать дорогу.
С 70-х годов тут был учебный автодром автодорожного техникума. Но захирел. И несколько лет назад его выкупило ЧП «Школа гонщиков Леонида Леонова». Сам г-н Леонов — давний друг нынешнего министра транспорта Евгения Червоненко. Их связывает спортивная юность — оба были чемпионами СССР по ралли.
К моему приезду на белом снегу покоилось несколько легковушек, возле которых топтались друзья-спортсмены министра, другие приглашенные и еще, как говорится, несколько человек в штатском. Сам министр, ревя мотором, разогревал себя и заснеженную трассу на своем красном «Мицубиси», на бампере которого был прикреплен крутой, по меркам ГАИ, правительственный госномерной знак с гербом и цифрой 29. На похожей машине носился по виражам профессиональный автогонщик Александр Салюк. В 80-х они выступали одним экипажем: Червоненко — штурман, Салюк — пилот. Можно сказать, что все, чего достиг в спорте Червоненко, он добился в паре с Салюком. Сегодня их машины красными пятнами мелькали на белом снегу, поочередно проносясь мимо зрителей. Очень символично, как в жизни: они как бы рядом, но уже и врозь. Один — бизнесмен и политик. Другой — по-прежнему спортсмен.
Евгений Альфредович пригласил меня к себе в кабину. Пристегнулись. Министр притопил педаль газа, машина взревела и понеслась, вдавливая нас в кресла.
Можно заполнить целую газетную полосу описанием того, что ощущает «чайник» в кабине с профессионалом. Однако скажу мало: моим водительским правам уже 23 года, но я первый раз сидел в машине, которая практически полпути прошла боком. То есть не вперед капотом и фарами, а вперед то левыми, то правыми дверками. Это что-то!
Откатав несколько кругов, Червоненко вышел отдышаться. Обращаюсь к нему с вопросом «под диктофон»:
— Слышал, вы пригласили сегодня на автодром коллег-министров. Это похоже на эстафету: сперва — каток и коньки, затем — культпоход в театр, теперь вот — авторалли. Однако почему никого нет?
— Пригласил, но они не смогли.
— А кто же, если не секрет, эти они? Неужто весь состав Кабмина?
— Не весь, — смеется, смачно затягиваясь сигаретой. — Это Вова Шандра, Юра Павленко, Паша Игнатенко, Паша Рябикин.
— По вашему министерству были кадровые назначения. Расскажите о команде, которую вы подобрали.
— Зиновий Афтаназив — прекрасный менеджер, заслуженный работник промышленности. Он будет отвечать за железные дороги. Павел Рябикин — народный депутат, прекрасный юрист, будет отвечать за море и авиацию. Там больше нужен менеджер и юрист. Вадим Гуржос — руководитель Автодора, был руководителем Совета предпринимателей при Кабмине, кавалер ордена «За заслуги»... Вообще завтра (имелось в виду в понедельник, 14 марта. — Авт.) вице-премьер-министр будет представлять всех их в помещении Минтранса. Кабмин долго задерживал наши назначения. Но Минтранс — это не Министерство культуры. Президент назначил замов, и впервые в истории Украины курирующий вице-премьер и я как министр будем представлять команду, рассказывать о каждом из них и ставить задачи. Очень жестко и очень конкретно.
Хочу привести новых людей, которые не будут смотреть в руки, а будут горды тем, что они государственные люди. На сегодняшнюю зарплату министра может работать тот человек, который имеет за что жить. Это правда! А вообще Президент, и я в этом поддерживаю его двумя руками, пытается сделать так, чтобы люди, приносящие прибыль государству, получали адекватное вознаграждение. Как в частном бизнесе за такую же прибыль. Я это говорил и Кучме.
— Вы сказали, что Кабмин задерживал кадровые назначения по Минтрансу. По какой причине или, может, правильнее сказать, с какой целью это делалось?
— Знаете, на меня шло огромное давление...
— Под словом «Кабмин» вы имеете в виду его руководителя?
— Не собираюсь это комментировать! Может быть, на уровне клерков. Знаю одно: такого давления за последний месяц на меня как на министра... Хотя есть постановление того же Кабмина о том, что мнение министра, который несет политическую и персональную ответственность, — оно главное. Тем не менее, шел огромный прессинг о назначении людей на «залізницю», которые уже были на «залізниці» и чуть ли не с уголовными делами оттуда ушли. Они жили в той системе. Одни силы пытались оторвать от нас связь и информатику, другие — «залізницю», третьи — «телеком», пятые — политики — торгуются за порты. Знаете, они думают, что наша страна будет подобием прежней Украины. Так вот, я, не ощущая особой любви со стороны вашей газеты, говорю откровенно: пока я буду — буду такой, каким я есть. Хочу выйти с гордо поднятой головой. Моя фамилия Червоненко, а не Кирпа.
Слишком страшный пример передо мной был.
— Вы сказали, что были попытки оторвать от Минтранса определенные сферы деятельности. Эти попытки уже прекратились?
— Они еще существуют. Давят.
— Кстати, а как отрасль-то работает при таких раскладах?
— Цифр под рукой нет, если по памяти... За первые два месяца этого года грузов перевезено на 2% больше, чем в январе—феврале прошлого. По пассажирским перевозкам рост свыше 4%. За два месяца предприятия Минтранса перечислили в бюджет более 600 млн. грн. В прошлом году этот показатель составил около 570 млн. Больших достижений, как видите, нет, но все-таки растем! Вот по связи — там цифры «веселее»: за два месяца введено 40,6 тыс. телефонных номеров, в прошлом году было чуть больше 32 тыс. Рост по телефонизации — свыше 25%.
— Бизнесмен Червоненко приобрел хороший опыт работы в чиновничьей среде, когда возглавлял Госкомрезерв...
— Да, и ни капли не краснею! Я обучился воевать с бюрократами, и теперь у меня есть единственное самое эффективное оружие — «вытягивать» проблему на свет. Иначе в этой среде ничего не получится.
— Берете с собой в Минтранс кого-нибудь из своей команды по Госкомрезерву?
— Да. Зиновия Афтаназива, который работал моим замом. Когда-то в подобной ситуации в 1994 году он был, по тем меркам, олигархом — имел три фабрики, но бросил все и уехал со мной в Харьков поднимать «Рогань». Потом нас обманули, и мы не стали ее владельцами. Но зато сделали этот завод таким, каким он есть сегодня.
— Много ли предприятий из сферы вашей ответственности попадает в тот пресловутый список на реприватизацию, о котором так много говорят в последнее время?
— Есть. Вы хотите знать их? Зачем волновать людей заранее?
— Так ведь все равно придется волновать, если таковые есть.
Тут Евгений Альфредович как бы переключился с волны менеджера на волну профессионального политика и многообещающе, но туманно изрек:
— А вы меня плохо знаете. — И после паузы добавил: — Жизнь покажет.
— Для журналистов вы всегда были «желанным объектом». В гуще событий могли не замечать других политиков, но если в конфликте принимал участие Червоненко, то не было, наверное, такого оператора, который бы не направил на вас камеру, и не было такого режиссера, который бы не вставил вас в сюжет. Вы человек импульсивный, вас всегда было интересно «брать в разработку».
— Насчет импульсивности — это ошибка. Этот миф, который раскатывали каналы «Интер» и «1+1». Я решительный. Так как я раллист, то у меня дистанция от принятия решения до претворения его в жизнь очень короткая. Поэтому я часто играю на опережение. Это мой стиль. Вы видели в том повороте — там нет времени долго думать. Частота переключения, реакция...
— И все же давайте вернемся к прессе. Как к вам — уже министру — относятся журналисты? Не почувствовали разницы по отношению к себе?
— Не почувствовал. Ну, может быть, чуть лучше. Возможно, завоевал авторитет своими делами в оппозиции. Самое главное, я доказал всем, что убежденно ушел от Кучмы. Доказал, что умею стоять под огнем. Знаете, на меня смотрели все евреи. Упал бы я, сказали бы: о, евреи предали. Я трусливый настолько, насколько трусливы все люди. Но я умею побороть свои страхи.
Вы это, думаю, не напечатаете, но хочу сказать, что я не согнулся ни перед угрозой братьев Медведчуков, ни перед Суркисом. Я не считаю их деньги, они мне не нужны. В гробу, когда положат, карманов нет. Но я ненавижу, когда гнут людей.
— Вы не раз об этом уже говорили, что вас хотели согнуть и бизнес ваш уничтожить. Так все-таки уничтожили или вам удалось его спасти?
— Что-то уничтожили, что-то — нет. Напитки вряд ли сохранятся. С третьего места в стране этот бизнес сильно скатился вниз. За 2004 год его падение — 65%.
— И вы опустите руки? Позволите «Орлану», своему детищу, пропасть?
— Я продам его. Там есть учредители, они принимают решения, а я был менеджером, но в силу ухода в политику не мог защитить бизнес. Я их (учредителей. — Авт.) предупреждал об этом. И потому продать мы его хотели еще год назад, когда он еще был в хорошем состоянии. Но власть не давала этого сделать. Вплоть до того, что были искусственно возбуждены уголовные дела. Проводились «собеседования» с потенциальными покупателями. Цинизм и издевательства были такими!.. Издевались над женой. А я не люблю, когда впутывают в политику и в мужские дела женщин. По ней открыли уголовное дело. Знаете почему?
К этому моменту на автодром приехали еще люди, среди которых — супруга министра транспорта Маргарита Червоненко. Друзья ее мужа — спортсмены — ее друзья. В былые годы она ездила с ними на соревнования, ждала на этапах гонок, когда финиширует экипаж. Позже была директором профессиональной команды автогонщиков, которую создал Евгений Альфредович и которая стала его первым бизнес-проектом. Теперь Маргарита Владимировна возглавляет компанию «Орлан-транс». Недавно на 45-летие мужа она подарила ему новую Audi А-8. Он сказал мне об этом с особой гордостью, добавив, что подарок ему очень нравится, но он по-прежнему любит свою Mitsubishi Evolution-8 и много ездит именно на ней. И вообще как министр не пользуется служебным транспортом, а ездит сам и на своих.
Сейчас его жена, стоя неподалеку от нас, участвовала в каком-то веселом разговоре мужчин-спортсменов. «Марго, а ты помнишь, как в Австрии на чемпионате, когда ты нас ждала в гостинице...» — обратился было к ней мужской голос, но так и не окончил фразу, зайдясь смехом, очевидно, припомнив комичность ситуации. Она тоже рассмеялась. Надо полагать, этот — так и не прозвучавший — эпизод-байку она давно знала сама. В их кругу не нужно даже начинать рассказывать. Достаточно лишь обозначить, и всем становится весело и хорошо. Бизнес-леди и шоферы были на одной душевной волне.
Среагировав, что в беседе со мной муж говорит именно о ней, Маргарита Владимировна прислушалась и поправила министра:
— Не открыли они против меня уголовное дело.
— Не открыли, — согласился министр, — но хотели. С формулировкой: невыплата зарплаты. Мы узнали об этом и убедили учредителей, даже при страшных убытках выплатить-таки зарплату. Не была выплачена только ей. И вот УБОП хотел открыть уголовное дело, потому что президент концерна не выплатила сама себе зарплату.
— И как же вам удалось отбиться? — обратился я уже к Маргарите Владимировне.
— Люди есть люди, — пожала плечами, как бы не находя, что ответить, — с ними нужно разговаривать, находить общий язык.
— Что будет дальше с вашим автомобильным бизнесом? — спросил у супругов.
— «Орлан-транс» выжил и остается в лидерах, — ответил министр. — Но, предвосхищая ваш вопрос, скажу: я никакого отношения ни как менеджер, ни как владелец к этому бизнесу не имею. Разве что горжусь, что создал его. Жена руководит им. Это одна из лидирующих транспортных компаний. Думаю, она будет развиваться.
А что касается меня... Еще будучи секретарем комитета по транспорту в Верховной Раде, я говорил и сейчас повторю: это ниже моего достоинства — лоббировать что-то себе.
— Как только вы стали министром, почти забыли Киев: поездки, визиты...
— Я езжу на один день. Поездом. Проводим коллегии там, где есть проблемы. Собираю руководителей, говорим не столько о работе, сколько пытаюсь объяснить им идеологию. Они все очень богатые люди — и директора «залізниць», и портов. Я им говорю: меня не интересует, что вы давали деньги в поддержку кампании Януковича. Цинизм в том, что эти деньги разворовывались до прихода к Виктору Януковичу. Говорю: я вам могу дать шанс немного отбелиться, чтобы вы использовали при этом свои резервы, знания. Представляете, какими вы сможете стать счастливыми — и богатые, и белые!
— Вы своим подчиненным, крупным руководителям, известным специалистам, говорите такие слова?! А они-то их хоть воспринимают?
— Поймут они меня или нет — это их проблемы. Когда не шли назначения, начались саботаж, интриги, лоббирования тех, кто уже был на дорогах. Причем это было нужно очень многим. Особенно политикам. Все эти спецмонополии нужны как потоки денег. Но я хочу сказать, что делаю то, что поручил мне Президент.
— В таком случае ваш прогноз: сколь долго вы еще сможете делать то, что, как говорите, вам поручил Президент?
— Буду этим заниматься долго. Не дождутся! Конечно, в политическом размене меня могут убрать. Но я постараюсь не давать повода к этому. Пообещал Президенту реанимировать транспорт, и я его реанимирую. Мне это очень интересно.
— Юлия Владимировна, когда перед назначением на должность руководителя правительства представляла свою программу, высказалась за то, чтобы в школах учебная неделя начиналась, если не ошибаюсь, с Закона Божьего. Как вы, член правительства и еврей, отнеслись к этому?
— Поддерживаю. Бог для всех один. И чем его будет больше, не показного, а внутри, тем лучше. У нас с Юлией Владимировной прекрасные отношения. Мы можем спорить, но в споре рождается истина. Очень ее уважаю — сильный человек, сильный руководитель. Политику не трогаю.
— Говорят, в Минтранс потянулись иностранцы — много делегаций побывало за этот месяц?
— Я продекларировал принцип: теперь все руки на столе. Пусть приходят русские, западники. Когда идет конкуренция, выиграет Украина. Все будет на открытых тендерах. Я обещаю каждому инвестору, что его бухгалтер будет сидеть рядом с бухгалтером то ли морпорта, то ли «залізниці». Кстати о «залізниці»: при внешней показухе износ на ней — 90%. Если мы не начнем ее модернизировать, то в следующем году нас ждет коллапс. Но я его не допущу.
— Как обстоят дела с «Авиалиниями Украины»? — этот вопрос задал не я, а кто-то из присутствовавших, заинтересовавшись нашей беседой.
— Занимаюсь «Авиалиниями Украины» почти каждый день. Компания разворована, причем цинично. Не хочу говорить, где эти самолеты. Они — в так называемых лидерах нашего аэрорынка. Материя никуда не пропадает. Но после того как я вернул вагоны на железную дорогу и стал разбираться с «АероСвітом», мне посоветовали пересесть в броневик. Что там происходит? Долг в 78 миллионов... Возрождать компанию — это нелогично. Она потянет цепную реакцию долгов. Есть распоряжение Президента воссоздать национального перевозчика. И мы это сделаем. Может, это будет на базе президентской «Украины». Хорошее название.
Почему не создать компанию национальную, где у правительства будет один или два самолета, но в составе обычной компании? Президент ведь говорит: мне незачем компания. Но там, где нет долгов. Потому что нам придется брать в лизинг, а не в аренду, как брали за дурные деньги, и выплачивать так, как живет весь мир. Собрать по закону все, что украдено!
Что я пообещал людям и обязательно сделаю, это то, что 165 человек «Авиалиний Украины», которые остались, все будут работать. Они боролись за эту авиакомпанию, а ее цинично грабили.
— Говорят, сейчас все авиакомпании в трудном положении.
— Надо смотреть баланс... Думаю, что это не так. Если у тебя прибыль в офшоре — это твое право, и я не осуждаю — то ты так и говори, что в офшоре. Но только рассказывать о трудностях при этом не надо.
— Реорганизация займет много времени?
— У нас нет времени. Когда я принял должность, Украина была на грани — против нас могли быть приняты санкции в воздушном пространстве. Почему? У нас есть «великая» компания «АероСвіт». Но у нее, насколько я понимаю, не хватало самолетов. А другие компании на рынок не допускались. Государство же — держатель всех рейсов — отдавало все одной компании. Почему? Если звезды светят, значит... там такие учредители.
— Что для вас гонки сегодня?
— Это моя степень свободы. У каждого человека есть своя скорость ехать и жить. Я еду и живу на своей скорости. Для меня автоспорт сегодня — это побыть пару часов самим собой. С людьми, которым ничего от меня не надо, для которых я тот Женя, с кем они выигрывали и который придумал первую в СССР профессиональную команду. Который находил силы после тяжелых аварий петь себе: «Я в сотый раз опять начну сначала» и добиваться.
Я здесь «свечусь». Знаете, тут нет той энергетики ненависти, которая есть в бюрократии, где все от тебя что-то хотят и со всеми надо найти баланс. Депутаты требуют, а отказать тяжело, иначе они не проголос... В общем, от этой ярмарки надо отдыхать.
— И последний вопрос: завтра начинается пост, а сегодня всех нужно прощать. Вы будете прощать?
— Бог для всех один. Я еврей. А у нас, по религии, пост один день — на Пасху: нельзя ни пить, ни есть. В этом повезло! — смеется министр.
— Я как-то спросил у раввина: надо ли прощать тех, кто бил тебя ножом в спину? Он ответил: это твое право, но ты должен помнить, что, прощая многих, ты плодишь зло. Ведь они уверуют, что поступали правильно, что они легитимны... Думаю, автогонками я никого не обижу.
В разгар мероприятия на автодром приехал новоназначенный директор Укравтодора Вадим Гуржос с супругой. Они поочередно побывали в кресле штурмана у Евгения Червоненко. И вышли, переполненные ощущениями. Стоит ли много говорить о том, что эмоции Вадима Николаевича были совершенно не такими, как у Галины Анатольевны? На его лице можно было прочесть мужское: «Это круто!», на ее — женское: «Ах!»
Постепенно шум моторов стих. На барбекю подоспело мясо, и Червоненко пригласил перекусить. Надо полагать, министр неравнодушен к шашлыкам. Мясо было действительно достойное, разве что малость пересушено. А мне после такого разговора захотелось вкусить бифштекс с кровью, который принято считать пищей настоящих мужчин.
Пикничок состоялся в режиме «фуршет на обочине», где столом служил багажник джипа. Открыли довольно «взрослую» баночку икры, из которой намазывали общей вилкой. Министр предпочитал на черный хлеб. Было редкое смешение двух жизненных граней — достатка, переходящего в роскошь, и простоты, граничащей с аскетизмом.
Под закуски и горячие напитки хорошо пошли воспоминания. В исполнении Червоненко я услышал такую историю:
— В Германии на ралли (это было еще при СССР) на 74 модели («жигули-классика». — Авт.) у нас лопнул маховик. Вы представляете, проехать два дня гонки по снегу! Мы шли лидерами в классе. И у нас огромный отрыв — мы «везли» три минуты. Все в шоке, все журналисты...
— Женчик, я объясню точнее, — взял слово Александр Салюк. — На «классике» есть кардан. На нем резиновый гук, который соединяет. Его рвануло на большой скорости. И от этого картер маховика оторвало от двигателя, и коробка зависла в воздухе.
— Разорвало трамблер, — вставляет Червоненко.
— Да, трамблер разорвало. Слава богу, у нас был запасной.
— Он заводит, а ехать она не может — нет маховика. Трусится вся, — продолжает вспоминать министр, давясь смехом и заражая им других. — И Саня мне: «Все, приехали!» Я говорю: «Саня, нас выпустили из Союза, если мы опозоримся, — хоть не возвращайся. Выдумывай, делай что-нибудь!» (Хохот окружающих.) Вдруг он вытаскивает трос и говорит: «Ну, попробуем ее куда-то привязать». Мы обмотали коробку, и я этим тросом завязал его (указывает рукой на Александра Салюка. — Авт.). Я толкал, чтобы тронуться, потом запрыгивал и тоже обматывался тросом. Читал стенограмму и упирался, чтобы держать коробку, чтобы она хоть как-то ехала. А ехала под сотню!
Вы бы видели, как мы заехали на подиум. Но оказалось, что нашего запаса хватило: мы все равно чемпионы. Мы все были... Эти «комбезы» (комбинезоны. — Авт.) — в тряпку, все в крови от этих железных тросов. За нами судьи ехали, чтобы нам никто не помогал. Потом говорили: там сумасшедшие, они едут и коробку при этом в руках везут — как такое возможно?
P. S. Кстати, как признался Червоненко, в день, когда члены Кабмина во главе с премьер-министром выезжали кататься на коньках, министра транспорта и связи среди них не было. Он в тот день был на автодроме в Феофании.
