Министр по чрезвычайным ситуациям Давид Жвания: «В 13 лет я пошел рабочим в подпольный цех. Делал женские заколки»
Мария ВАСИЛЬ
Факты и комментарии
29.04.2005
Главный спасатель Украины оказался суперзанятым человеком: в плотном рабочем графике он едва смог выкроить 20 минут для встречи с корреспондентом «ФАКТОВ». Поэтому интервью с темпераментным грузином, бывшим крупным бизнесменом, бывшим оппозиционным депутатом, а ныне — «свежеиспеченным» министром МЧС получилось в стиле «блиц».
«Отец запрещал мне носить джинсы. Джинсы и мальчик из «партийной» семьи были несовместимы»
— Давид Важаевич, вы родились в семье высокопоставленного чиновника ЦК Компартии Грузии...
— Когда я родился, отец еще не был партийным функционером. Он имел одну из редчайших в СССР специальностей — физик-философ. Преподавал в университете, защитил диссертацию по теории относительности. Потом его пригласили в ЦК на должность завотделом агитации и пропаганды. В своих кругах его называли «писакой для секретарей ЦК» — отец готовил тексты выступлений для высших партийных функционеров.
— Известно, что в 13 лет вы пошли работать. Зачем? Наверняка в семье партийного работника всего было в достатке.
— Ну что значит «всего»? Отцу, конечно, полагался продуктовый паек — мы могли вкусно поесть. Но квартира была казенная. Шкаф один на всю семью. Гособеспечение «элиты» приводило к тому, что все мужчины ходили в серых костюмах двух типов и туфлях «Саламандра», все партийные жены — в одинаковых блузках, сыновья, как пингвины — в одинаковых спортивных костюмах. Потому что покупалось все в одном специализированном магазине.
Мне хотелось чего-то другого. Например, джинсы! Но отец запрещал их носить — джинсы и мальчик из «партийной» семьи были несовместимы. И вот для того, чтобы получить финансовую независимость от родителей, я и отправился в... подпольный цех по изготовлению бижутерии. Помните, в 80-х годах Черноморское побережье было буквально заставлено прилавками с кооперативными грузинскими товарами — бижутерией, пластиковыми тапочками и тому подобной мишурой. Нанявшись в цех рабочим, я за месяц получал 120 рублей. По тем временам это была зарплата кандидата наук. На первую зарплату я купил себе свои первые джинсы. А вот на вторую зарплату сделал подарок другу — купил ему японские электронные часы.
Родители отрицательно отнеслись к моей трудовой деятельности, отец даже угрожал, что откажется от меня. Но ведь я не воровал, а работал!И доказывал отцу: «Если производство ширпотреба нелегальное — то это не моя проблема, а твоя, как партийного работника». Моими защитниками в семье были дедушка и бабушка.
— Давид Важаевич, а при каких обстоятельствах вы познакомились с украинской девушкой, впоследствии ставшей вашей судьбой?
— Я уже несколько лет жил и работал в Киеве. Познакомился случайно, на дискотеке. Я подошел к ней и ради шутки заговорил по-сербохорватски. Поэтому был просто поражен, когда девушка ответила мне на этом же языке! Так мы и разговаривали неделю. Оксана была совершенно уверена, что познакомилась с сербом. Но когда открылась правда, на наши отношения это никак не повлияло.
— Наверное, красиво ухаживали?
— Ухаживал. Дарил цветы, дарил красивые слова.
— А заколки?
— (Смеется.) Нет, заколки не дарил. Через полтора года Оксана стала моей женой. Уже воспитываем трех дочерей. Старшей — 12, средней — 7, младшей — 3 года. Но отношения между нами по-прежнему остаются романтическими.
«Не назвал бы себя ни в двадцатке, ни в сотне самых богатых людей Украины. Но и бедным меня не назовешь»
— По оценкам специалистов, вы имеете отношение более чем к тридцати предприятиям в Украине, в том числе судостроительным.
— Я бы сказал — имел отношение. Став депутатом, только помогаю руководителям этих предприятий советами.
— Вы богатый человек?
— Я не назвал бы себя ни в двадцатке, ни даже в сотне самых богатых людей Украины. Хотя и бедным меня не назовешь...Я никогда не стал бы бизнесменом, если бы не уехал из Грузии. Там-то меня прочили на должность секретаря какого-нибудь райкома. Я уехал из Грузии в 1991 году из-за нашего с отцом конфликта с тогдашним президентом Звиадом Гамсахурдия. В Киев меня «привели» мои друзья и коллеги по комсомольской линии.
— И все же, по слухам, ваше состояние измеряется
цифрой примерно в 200 миллионов долларов.
— Хотел бы я знать, кто эти слухи распускает! (Задумчиво.) Нет, вряд ли я столько стою! Возможно, это если сосчитать стоимость акций всех компаний, в которых я когда-либо был акционером...
— В политике многие называют вас «темной лошадкой». А началось все с мутноватой истории исчезновения кандидата в президенты России Ивана Рыбкина, происходившей с вашим участием.
— Я действительно был знаком с тогдашним председателем российского Совета национальной безопасности. Занимаясь бизнесом, связанным с ядерным топливом, встречался с ним десятки раз. Приезд Рыбкина в разгар предвыборной кампании в Киев был для меня полной неожиданностью. Он позвонил: «Мы можем встретиться?» — «Почему бы нет?» Мы встретились, поговорили о политике и расстались. А дальше и началась история за кадром, которая для меня такая же тайна, как и для вас. Что хотел сказать Рыбкин своим приездом в Украину, не знаю. По-моему, это была чистейшей воды пиар-акция.
— Пару месяцев назад вы поразили общественность заявлением о том, что если Борис Березовский явится в Украину, то вы «лично, несмотря на позицию Ющенко и Тимошенко, передадите его России». Мол, так вы «понимаете демократию». Можете прокомментировать свои слова?
— Ну, я человек эмоциональный... Считаю: зачем устраивать эту интригу? Заставлять Украину скакать вокруг того, приедет Березовский или нет. Пожалуйста, в общем порядке: дадут визу — приезжай. Нет — значит, нет. А устраивать из своего приезда шоу — это дешевый политический трюк.
— По словам Александра Мороза, Давид Жвания находился среди тех политиков, чьи разговоры в кабинете президента Кучмы зафиксировал бывший майор Государственной охраны Николай Мельниченко...
— Я могу сказать, что ни разу не был в кабинете президента Кучмы. Впервые в жизни попал в это помещение лишь тогда, когда Президентом стал Ющенко. Поэтому моего голоса на пленках Мельниченко быть не может! Возможно, в каких-то записях речь шла и обо мне — такое допускаю.
— Расскажите, как проходил дележ министерских портфелей? Почему вы попросили себе именно МЧС?
— Честно скажу: я в распределении портфелей не участвовал.
— Ну уж!
— Когда мне предложили это кресло, для меня это было абсолютной неожиданностью.
— Может, вам как хорошему экономисту надо было дать какое-нибудь экономическое или финансовое ведомство?
— Хороший экономист пригодится в любом министерстве. Я надеюсь, что и в Министерстве чрезвычайных ситуаций у меня все получится.
— Особенно захоронение радиоактивных отходов... Кстати, как вы считаете, что все-таки лучше — вывозить их за рубеж или захоранивать у себя?
— Ядерные отходы — это ценный материал, из которого наши потомки научатся извлекать ценные вещества, тот же обогащенный уран. Поэтому лучше все-таки не вывозить их за рубеж, а хранить у себя в надежных и экологически безопасных хранилищах. А перерабатывать их будут уже наши внуки. Или правнуки.
